Хуевая книга - Страница 29

Несмотря на застой, в Абхазии, Грузии среди восточных людей сильно пахло частной собственностью, торговлей. Это резко контрастировало с социалистической Россией. И мы потом смеялись над Беном, что он был в соцстране, а мы - в кап, в Грузии.

- Нет в Грузии советской власти. Совсем другая страна, - говорил наблюдательный, как молодой Маркс, Стасик.

А я тогда вдруг отчего-то стал писать книжку о гражданской войне в Грузии, но так и не закончил: уж больно фантастично выглядел военный конфликт между русскоязычными и местными аборигенами. Не смотрелись танки под эвкалиптами. Не могло быть такой войны в одной стране, тем более в стране дружбы народов. Да и с чего воевать?.. Я оборвал рукопись. Шел 1984 год.

...И вот что еще я хочу сообщить - только в синих пляжных раздевалках, глядя на гадские менструальные тампоны и мерзкие куски ваты со следами отторжения слизистой, которые валяются там в обязательном порядке, начинаешь понимать, что женщины устроены несколько иначе, чем прочее человечество. Разбрасывают свою менструацию везде, суки.

...Мы прекрасные люди. Раз пошли купаться в третье ущелье. А там уже как раз голые нудисты загорают. Купаются даже. Пришлось нам в противовес идти купаться прям в одежде - в рубахах, тренировочных штанах, панамах. А уже в море я снял штаны, скрутил их в комок и начали мы ими перебрасываться в волейбол типа водного пола. Весело время провели.

...На море серый песок...

Глава 21. Череповец

Череповец - город контрастов. Он остался в моей памяти серым дождливым унылым краем. Над Череповцом периодически опускается рыжий туман, пахнущий большой металлургией.

Теоретически мы поехали туда набираться ума для курсового проекта, практически же я работал на упаковке листов, а Бен "крутил" вагоны, остальные тоже страдали хуйней. Чуть позже оказалось, что можно было и не работать. Нас неявно наебали, мол, устраивайтесь, ребята. А когда ребята скрепя сердце получили сраную спецодежду, когда уже походили в ночное, вдруг выяснилось, что работа-то - дело добровольное. А вы не знали? А мы просто хотели дать вам возможность подзаработать.

Да на хуй нам ваши деньги, мы отдыхать приехали! Вот, блядь, застой! Никакой справедливости. Хуя вам, а не справедливости! А ведь кроме работы, копания в патентной библиотеке, лекций и консультаций, были еще обязательные экскурсии в цехи. Глядеть на все это говно.

Полгруппы было в Череповце, в том числе я и Бен. А полгруппы - в подмосковной Черноголовке - Яша и Баранов. По полбанды разбросало. Мы обменивались письмами. Я как раз сидел срал, когда...

Срал на унитазе, бачок которого починил Вова Королев, который сильно блевал в своей комнате, я рассказывал. Нас поселили в жутко клопиную общагу. Общага эта - подъезд в обычном жилом доме. Казематы квартирного типа. Местные как раз переезжали из этого старого клоповника в новый. А нас как раз селили. Клопов там было - смертная жопа! Хуева туча! Все стены и трещины - в клопиных следах.

- Надо спасаться, чуваки, - сказал я. - Поставим кровати на середину, подальше от стен, а ножки кроватей - в консервные банки с водой. Авось перезимуем.

Мы уже купили и врезали в раздолбанную дверь новый замок, но по счастью Марков нашел еще одну пустую подходящую квартиру, двухкомнатную, сразу нами не замеченную. Там было меньше клопов. В маленькой комнате жил он с Татищевым. А в большой мы поставили 5 кроватей, стол и стулья. На кроватях лежали - я, Бен, Рубин, Королев, который блевал и Косокин, который учил в преферанс.

Мы выдрали замок, и я начал врезать его в новую дверь. Мы стали обживаться. Марков, встав на унитаз, бился с бачком. Бачок брызгал на Маркова и не сдавался. Мокрый Марков запустил в него по локоть руки и шуровал.Тем временем кто-то мыл ванну, кто-то шерудил на кухне.

То, что не удалось доделать Маркову, доделал Вова Королев. Он привязал к рычагу унитаза проволочку, испробовал, а потом лично каждого подводил и учил говно спускать по Королеву.

- Так, иди сюда, я тебя научу говно спускать, а то сломаешь. Смотри: посрал - тащищь проволоку. Видишь - течет. Смыл говно - заталкивай аккуратно проволочку обратно, а то так и будет течь, и в бачке не накопится. Только так. Ничего больше с бачком сделать нельзя. Усвоил?

Клопов тут было совсем ничтожное количество, но на всякий случай мы чуть отодвинули от стен кровати, чтобы эти ублюдки со стен падали на пол. Меня за весь срок ни один клоп не укусил. Может, помогло то, что мы с Беном купили в хозмаге бутылку какой-то отравы, кисть и, хитро изъебнувшись, промазали все клопиные места, изведя на этих блядей полпузыря. А сами ушли в ночную смену. Мы специально так сделали перед самой ночной сменой, чтоб во сне не дышать гнусной отравой. Представляю, как было приятно спать всем остальным! Они, козлы, правда, все проветрили, открыв балконную дверь, чем свели до минимума отравляющий клопов эффект. Не уважают ни хера чужой труд! Могли бы одну ночь и помучиться.

Но Косокин тем не менее жаловался, что его-таки кусают клопы.

- Покажи нам хоть одного клопа! - настаивал я.

- Откуда же? Я ж их насмерть затаптываю. Я парень резкий...

Косокин повесил над тумбочкой выдранную из какого-то журнала репродукцию картины "Вирсавия" не помню какого художника (надо у Бена спросить, он знает) - толстую голую лежащую бабу цвета молодого поросенка.

- Зачем ты ее прилепил, она же толстая? - спросил я, зная, что Косокин любит толстых баб.

- Никакая она не толстая, - не согласился Косокин, сам толстый. - А худым, между прочим, рожать тяжело, у них таз узкий.